– Но это невозможно! – возразила Биззи.

– Совершенно верно. И тем не менее все это есть в книге Мэттью. Это выразительная и запоминающаяся книга. Мэттью Мэддокс считал, что происходит от младшего из двух валлийцев, того, который остался здесь, и той индейской принцессы. Если так, то выходит, что фамилия Мэддокс происходит от имени Мадог. – По лицу его промелькнула тень. – Когда с моим отцом случился удар, мне пришлось покинуть свою мансарду, обитель поэта, и идти помогать в магазин. И отказаться от мечты пойти стопами Мэттью.

– Ох, папа!.. – вырвалось у Чака.

– Мне в основном жаль вас, дети. Мне так и не довелось узнать, гожусь я в писатели или нет, но торговца из меня точно не вышло. – Отец встал. – Пожалуй, спущусь на часок в магазин, наведу порядок в бухгалтерской отчетности.

Когда он вышел и направился вниз по крутой лестнице, держась за перила, запах, пугавший Чака, ушел вместе с ним.

Чак никому, даже Биззи, не рассказал про запах, который был в отце, но не был отцом.

На той неделе Чаку дважды снились кошмары. Когда он проснулся с криком ужаса, мама прибежала успокаивать его, но Чак лишь сказал ей, что ему приснился плохой сон.

Отделаться от Биззи было уже посложнее.

– Чак, тебя что-то беспокоит.

– Всегда найдется, из-за чего волноваться. Куча народу задолжала папе, и он беспокоится из-за счетов. Я слышал, торговец говорил, что не может больше предоставлять ему кредит.

– Ты маленький еще, чтобы переживать из-за таких вещей, – сказала Биззи. – И вообще не в этом же дело.

– Я взрослею.

– Недостаточно.

– Па мне поручает дела. Я уже больше знаю про наш бизнес.

– Но беспокоишься ты все-таки не о нем.

Чак решил испробовать другую тактику:

– Мне не нравится, что Пэдди О’Киф постоянно ходит за тобой по пятам в школе!

– Пэдди О’Киф три года просидел в шестом классе. Может, он и хорошо в баскетбол играет, но я не из тех девчонок, для которых на нем свет клином сошелся.

– Может, потому он за тобой и бегает. – Чаку удалось-таки переключить внимание сестры.

– Я его близко не подпускаю. Он же никогда не моется! Чак, а как он пахнет?

– Как блохастый сурок.

Однажды вечером после ужина Биззи сказала:

– Пойдем посмотрим, не вернулись ли светлячки.

Была пятница, в школу завтра не нужно было идти, и они могли ложиться спать, когда сами захотят.

Чака охватило непреодолимое желание уйти из дома, подальше от тошнотворного запаха.

– А пойдем!

До плоского камня они добрались еще в сумерках. Они уселись, камень все еще хранил дневное тепло.

Сперва видны были только отдельные искорки, но когда стало темнее, Чак с изумлением и восторгом увидел, как вокруг замелькала галактика светлячков; они взмывали ввысь яркими огоньками, неслись к земле, как падающие звезды, двигались в непрестанном искрометном танце.

– Ох, Биззи! – вырвалось у него. – Это так чудесно, что прямо голова кругом идет!

За спиной у них чернел лес. Луны не было, а звезды скрыла тонкая облачная пелена.

– Если бы ночь была ясная, – заметила Биззи, – светлячки не были бы такими яркими. Я никогда еще не видела такой красоты.

Она улеглась на камень, глядя в облачное небо, потом закрыла глаза. Чак последовал ее примеру.

– Давай почувствуем вращение Земли, – предложила Биззи. – Это часть того же самого танца, который танцуют и светлячки. Чувствуешь?

Чак крепко зажмурился. И тихо ахнул:

– Биззи! Я, кажется, чувствую, как вертится Земля! – Он сел, ухватившись за камень. – У меня голова закружилась.

Биззи хихикнула:

– Ну да, это может немного пугать – быть частью Земли, и звезд, и светлячков, и облаков, и камней. Давай ложись. Ты не упадешь, обещаю.

Мальчик откинулся назад, чувствуя, как сияние впитывается в его тело.

– Камень до сих пор теплый.

– Он все лето теплый, потому что тень деревьев до него не достает. А камень, который в лесу, всегда холодный, даже в самую жару, потому что там такая плотная листва, что солнечные лучи его вообще не касаются.

Чак ощутил, как над ним прошла какая-то холодная тень, и вздрогнул.

– Что, гусь прошел по твоей могиле? – весело спросила Биззи.

Мальчик вскочил:

– Пойдем домой!

– Почему? Что случилось? Здесь так красиво!

– Я знаю, но… пойдем домой!

Когда они вернулись, дом был вверх дном. Мистер Мэддокс свалился с приступом боли, и его увезли в больницу. Бабушка осталась дома ждать детей.

Когда Чак вошел в дом, пугающий запах накатил на него словно девятый вал.

Бабушка притянула детей к себе и обняла.

– Но что случилось? Что с папой? – спросила Биззи.

– Фельдшер «скорой помощи» думает, что это аппендицит.

– Но с ним все будет хорошо? – умоляюще спросила Биззи.

– Милая, нам остается только ждать и молиться.

Чак молча прижался к бабушке, весь дрожа. Запах медленно рассеивался, оставляя вместо себя странную пустоту.

Время словно бы остановилось. Чак посмотрел на часы, думая, что уже прошел час, но оказалось, что прошла лишь минута. Потом Биззи уснула, положив голову бабушке на колени. Чак же настороженно смотрел то на часы, то на телефон, то на дверь. Но постепенно и он уснул.

Ему приснилось, будто он лежит на плоском камне и ощущает, как Земля вращается вокруг Солнца. Внезапно камень накренился, и Чак стал соскальзывать и в ужасе цепляться за него, чтобы не сорваться в море тьмы. Он закричал: «Камень! Падаю!» – и бабушка положила руку на камень и поправила его, и Чак перестал видеть этот сон.

Но когда он проснулся, то узнал, что его отец умер.

Внезапная трель телефона разбудила и напугала Мег. Сердце ее гулко заколотилось, и она соскочила с кровати, почти не осознавая присутствия Ананды. Теряя шлепанцы, просунув только одну руку в рукав халата, она кое-как спустилась по лестнице и зашла в спальню родителей. Но их там не было, и тогда Мег кинулась на кухню.

Отец разговаривал по телефону, и Мег услышала, как он говорит:

– Хорошо-хорошо, миссис О’Киф. Кто-нибудь из нас сейчас придет к вам.

Это был не президент.

Но звонок от миссис О’Киф? Посреди ночи?

Близнецы тоже возникли в дверях.

– Что такое? – спросила миссис Мёрри.